Воропаева В.А. "… Тот, кто раскопал Джейтун" Массон Вадим Михайлович - Страница 4

  А позже… большая палатка превращается в лекционный зал. Гости рассаживаются рядами, как перед фотоаппаратом, когда в кадре должно уместиться как можно больше народу. Впереди – полулежа, затем – сидя по-турецки, дальше – на скамейках и, наконец, последний ряд – стоя. Все ученики и учителя были смуглы, черноглазы, с прямыми иссиня-черными волосами.
Напротив «зрительного зала», лицом к гостям на табуретках сидят археологи. Рядом с Массоном посадили завуча Кулиева. Завуч, приподняв тюбетейку, отер платком бритый череп и по-туркменски представил Массона. Массон заговорил по-русски, хотя мог и по-туркменски. Но… завуч Кулиев вызвался быть переводчиком: во-первых, он несколько по-иному растолковывал слова ученого, во-вторых, он считал, что повторение – мать учения, а главное – он расставлял акценты – ударения, опираясь на собственный педагогический опыт.
  После того как Вадим Михайлович представил гостям поименно всех археологов, завуч комментировал: «Перед вами доктор Массон и кандидаты наук, которые скоро будут докторами. Учитесь у них!». Когда же               В.М. Массон напомнил о скромности средневекового ученого, поэта, политика шейха Абу Саида, то завуч сказал: «Великий Абу Саид был противником культа личности».
  А потом прозвучал совершенно удивительный экскурс в эпоху первых земледельцев, которые появились на туркменской земле восемь – семь тысяч лет тому назад. Доктор Массон рассказывал о том, что жили они в однокомнатных домиках, отапливаемых массивными очагами. В поселках росли тополь, карагач. Воду жители брали из горных речек. Разводили скот, выращивали пшеницу, ячмень. Орудия делали из камня и кости, и постепенно осваивали выплавку меди…
В Алтыне жили двенадцать тысяч человек. В поселении трудилось много мастеров-ремесленников, их дома и мастерские занимали целые кварталы. Гончары изготавливали посуду, которая была, наверное, разнообразнее современной, мастера-металлурги – оружие из бронзы, украшения, чаши… Плотники сооружали повозки, в которые можно было запрячь верблюда… Развивалась торговля. Поселение постепенно становилось городом. Но в середине II тысячелетия до нашей эры по неясным причинам эпоха расцвета кончилась и жители покидают Алтын…
После окончания рассказа завуч разрешил задать вопросы. Пареньку Курбандурды непонятно что-то, и он спрашивает: «Вот вы приехали на наш Алтын из Москвы, из Ленинграда… Зачем было ехать так далеко?».
  Вадим Михайлович ответил абсолютно серьезно: «Когда был Алтын, ни Москвы, ни тем более Ленинграда еще не было. Ашхабада не было, Тегерана тоже не было. И Парижа тоже еще не было. И Рима не было. Алтын был! Понимаешь, Курбандурды?»… (5).
Археологические раскопки на Алтыне продолжались…
  Последние годы работы на Алтын-депе проводились в то время, когда многообещающие исследования на территории Ирана и Афганистана (1989–?) были внезапно и надолго прекращены. Поэтому Южный Туркменистан, где раскопки успешно продолжались, приобрел для археологии особенно важное значение. И В.М. Массон работы с Алтын-депе переносит на соседний Илгынлы-депе. На крупном поселении периода Намазга II были впервые вскрыты значительные массивы застройки. Снова открытия, интереснейшие и неожиданные результаты: время возникновения «сложного» общества в Южном Туркменистане было значительно удревнено. В то же время Илгынлы-депе плохо вписывался в традиционные представления о «протогороде», сочетая поразительно высокий для IV тыс. до н.э. уровень развития ремесла и богатство художественной культуры с отсутствием каких-либо указаний на существование централизованных иерархических структур.
  Уже в 1987 г. «Археологические открытия» печатают статью «Раскопки на Алтын-депе и Илгынлы-депе». В 1989 г. «Известия Академии наук Туркменской ССР» –  «Илгынлы-депе – новый центр энеолитической культуры Южного Туркменистана»…
  Занимался В.М. Массон и кушанской проблемой. Еще в начале             70-х годов он организовал работы на Зар-тебе в Южном Узбекистане, поручив их одному из своих учеников, – В.А. Завьялову. И через несколько лет  многолетние раскопки этого поселения превратили его в опорный памятник позднекушанской эпохи. В 1974 году в «Археологических открытиях» (Москва) публикуется его статья «Изучение кушанских памятников на юге Узбекистана»; в 1975 году – «Раскопки кушанских памятников в Северной Бактрии»; в 1976 году – «Кушанские поселения и кушанская археология (некоторые результаты работ Бактрийской экспедиции в 1973–1975 гг.)» – объемный анализ результатов работы опубликован в Ленинградских «Бактрийских древностях». В том же 1976 году в «Археологических открытиях» –  «Раскопки кушанских памятников на юге Узбекистана»; в 1977 г. – в том же издании – статья «Раскопки кушанского городища Зар-тебе»; в 1978 году – «Изучение кушанских и раннесредневековых памятников на юге Узбекистана».